Любезный Нджала!

Ваша поэтическая заметка произвела на меня впечатление лирического и
искреннего, но в чем-то сиюминутного порыва, отражающего Ваши
сомнения и неудовлетворенности, которые вызваны тяготами прошедшего дня и,
отчасти, инспирированы специфической обстановкой и атмосферой того
места-времени, которое Вы столь красочно описали.
По содержанию и стилистике предложенного Вами материала могут быть
высказаны отдельные формальные замечания, которые подтвердят, что
"на вкус и цвет товарищей нет", но они не в состоянии подвергнуть
сомнению человеческий смысл объявленного.
В заголовке моего поста упоминания о коллекционировании и легендарном
Плюшкине - не более, чем попытка несколько снизить пафос поднятой Вами
темы.
Наша жизнь - это процесс непрерывного разбрасывания себя подобно тому,
как все живое стремиться в мириадах своих семян-икринок зацепиться
за мир, в котором он существует здесь и сейчас, но который неумолимо
ускользает от возможности понять его и, тем более, контролировать.
Подсознательной компенсацией этого трагического обстоятельства является
всем известная страсть к бытовому собирательству, которая чрезвычайно
разнообразна по формам и масштабам. Ментально ее проявление выражается
в системе человеческого планирования и желании подводить итоги. Модели,
которые при этом создаются, чрезвычайно неустойчивы и не позволяют
сколь-либо объективно оценивать произошедшее и давать прогнозы.
Библейский мотив про два времени, которые связаны с разбрасыванием
и собиранием камней, весьма аллегоричен и предоставляет возможность для
неограниченных фантазий.
Лично для Вас я могу дать один из вариантов его интерпретации, который
никоим образом не претендует на желание согласовать его с кем-нибудь или
чем-нибудь. Пусть он послужит попыткой легкой и временной терапии по
утолению рефлексий, томящих Я любого сомневающегося существа.
Как я отметил выше, все мы на своем жизненном пути истинно созидаемся
двумя противоположными процессами. Один из них направлен вне нас и
разрушает-разбрасывает нас в неудержимом желании объявить всему
остальному "Я есмъ". Другой заботится о "цельности" нашего существа и,
прежде всего, физической его стороны, а потом уже душевной и духовной.
Этот другой, среди многих своих обязанностей по сохранению Я во всей
его полноте отвечает за сложную бухгалтерию так называемых жизненных
итогов. То есть того, что в случае необходимости (а это вопрос веры)
может быть предъявлено где-то и кому-то и позволит преодолеть некие
врата, за которыми нечто вечное среди некоего "райского", либо быть
отвергнутым или извергнутым туда, где неприятные и принудительные
процедуры корректировки-воспитания ради возможно более комфортного
грядущего покажут воочию, что такое "небо в овчинку".
Жизнь с ее животными и социальными правилами во многом принуждает
нас к усилению процесса разбрасывания и стимулирует его разного
рода утешениями из мира потребления. Но эта, внешняя, сторона нашего
Я под видом благих намерений и мостит всем известную дорогу. Она
делает вид, что возможные последствия ее не касаются, так как она
останется по сю сторону незримой черты (в могиле или еще где-нибудь),
но никак не в кипящем котле того, что объявляют адом.
Для того, чтобы не утруждать Вас (как и других возможных читателей)
дальнейшим созерцанием утомительного текста, перейду к кратким выводам:

На ларьке с вывеской "Я" даже по ночам висит объявление "УЧЕТ".
Страх перед чьей-то возможной ревизией преследует нас от порога
роддома.
Мы любим грезить о музеях, в залах которых были бы собраны наши
достоинства и достижения.
Мы предпочитаем не вспоминать о том, что у всего есть подкладка, оборотная
сторона или второе дно.
Мы смело разбрасываем камни, не понимая зачем мы это делаем.
Мы собираем небылицы и коллекционируем хлам, украшая ими мешки,
которые набиты нашей глупостью.
Люди собирают камни чтобы кого-нибудь забросать ими.
Люди собирают камни чтобы засеять поля.
Люди собирают камни чтобы положить их на могилу почитаемого ими.
Могильный камень - объявление прошедшего, но не завершившегося.
Каждый наш поступок или мысль - это камень, который, как только
брошен или поднят, заносится в виртуальный каталог, копии которого
хранятся на Небесах и Аду.
В автобиографиях, которые пылятся в отделах кадров, перечень
наших заслуг умещается на листе, а грехи отсутствуют.
Мироздание - это закрытая система с идеальным учетом.
Рассвет в пустыни - это не более, чем напоминание о предстоящем
дне, который служит маленькой моделью возможных в будущем
крупных неприятностей за гробом.
Нумизматам не рекомендуется носить одежду с длинными рукавами,
она подходит картежникам и бездельникам.
Самым высоким качеством в коллекции обладают монеты, которых
не касались ни чьи руки.
Господи, помилуй.

В завершении своего очевидного многословия позволю себе привести
фрагменты из работ двух известнейших русских мистиков. Надеюсь, они
станут подтверждением неслучайности посетившего Вас настроения.

1. из Даниила Андреева

"Не менее враждебны человеку, да и всему живому стихиали песчаных массивов,
чей слой воплощения называется Свикс и похож на пустыню в состоянии самума.
Между воплощениями в этом слое стихиали пустынь находятся в Шимбиге, где
усугубляют мучения проходящих через этот инфрафизический туннель человеческих
душ, терзая их в виде присасывающихся к ним вихрей. Пустыня в состоянии покоя,
когда стихиали Свикса утомлены или погружены в забытие, являют человеческим
очам такой величавый простор, такие мирные и чистые дали, а небо зияет над ней
с такой очевидной божественностью, что вероятно, нигде в Энрофе нет областей,
более способствующих созерцанию Единого. Легко понять, почему четкое единобожие
возникло и утвердилось именно в странах с великими пустынями. И следы замутняющих
лик неба песчаных смерчей, следы затемняющих лик Единого стихиалей Свикса
можно разглядеть даже на страницах таких памятников мирового откровения,
как Библия и Коран." /Д.Л.Андреев, "Роза Мира", Книга V "Структура Шаданакара.
Стихиали", Глава 1 "Демонические стихиали"/

2. из П. Успенского

"Мой серый арабский пони быстро бежал галопом по неровной каменной равнине,
которая лежала справа от дороги - то ближе к ней, то дальше. Все сильнее и
сильнее поглощало меня удивительное чувство освобождения - освобождения от
всего, чем мы обычно живем.
Настоящее совершенно отсутствовало; вернее, оно казалось призрачным,
подобно туману; и сквозь этот туман прошлое становилось все более видимым;
оно не принимало никакой определенной формы, а проникало внутрь меня
тысячью разных ощущений и эмоций.
Никогда ранее не ощущал я нереальность настоящего столь явно; здесь же понял:
все, что мы считаем существующим,- не более чем мираж, проходящий по лику земли,
возможно, тень какой-то другой жизни или ее отражение, возможно, мечты,
созданные нашим воображением, результат каких-то скрытых влияний и неясных
звуков, которые достигают сознания из окружающего нас Неведомого."
/П.Д.Успенский, "Новая модель вселенной", Глава 9 "В поисках чудесного",
2. "Египет и пирамиды"/