....в смысле Тарантино.

Когда начинаешь думать о параметрах фильма «Груз 200», то фильм в своей наглой фальсификации и оскорбительном выплясе смыкается как с официозными советскими пасквилями, так и с удручающей паникой криминальных расследований, предлагаемых сегодняшним телевизором. Режиссёр Балабанов, долгие годы шифровавшийся под художника с бесстрашными взглядами на обстановку, раскрывает свою натуру подобно главному герою фильма – оборотню в погонах, превращающему всё живое вокруг себя в «груз 200».
Зрительский эффект фильма велик: ряд глумливых сцен воспринять иначе, чем оказаться шокированным, действительно, нельзя. Но радикальный жест режиссёра не выходит за пределы хулиганствующей выходки типа «насрать в лифте», чтобы каждый житель подъезда, пользующийся подъёмным средством, почувствовал мерзость и поморщился. А когда уберут, снова накласть. Но «Груз-200» помимо смакуемой гнусности, ещё и оскорбительно некачественный фильм. В нём отсутствует какой бы то ни было центр тяжести, сценарная основа и логика действий. Он состоит из скользящих планов, без начала и конца (как в порнографии), отличающихся тупым однообразием. В кадре обнаруживается персонаж, его пытаются протолкнуть в душу зрителя самым бездарным способом (т.е. посредством пьяных откровений), а уже в следующем эпизоде, авторы выдирают несложившуюся симпатию как зуб без наркоза - персонажа умерщвляют или унижают, растаптывая сапогами. Сами эпизоды могильного марша, в ходе которого мент-маньяк забавляется убийствами (изнасилованием, эксгумацией, некрофилией, и снова убийствами) наживлены друг на друга и шиты белой ниткой (видимо, в надежде на страх, у которого глаза велики -- зритель не заметит). Но - заметно, и даже очень. Например: кривляние персонажей, которые расставлены в пьесе как в дурном сериале или капустнике. Актерам нечего играть, не о чем говорить, они воплощают собою типажи желтой прессы. Если интеллигент, то непременно морализирующая сволочь и трус, в шляпе и роговых очках. Если зэк (с намеками на положительного персонажа), то - крепкий в плечах, стойкий к насилию, измученный властью (понятно, что когда-то невинно осужденный). Если зэк - отрицательный герой, то это сучий потрох, шестёрка и нелюдь. Если жертва изнасилования, то будет подросток в белых носках, с размазанной тушью и жалобной фразой «дяденька, отпустите меня». Если активная молодёжь, то - тупая циничная ботва, которым кроме бабла и веселья ничего не надо. Если афганский мотив, то никак не обойтись без шаблонного столкновения на лётном поле: новобранцы - туда, "груз 200" - сюда. Неясно как изобразить серийного убийцу, поэтому актер Полуян почти весь фильм молчит, копируя живого мертвеца из зарубежных фильмов про зомби.
Тем, кто не испугался бутафорского бунтарства заметно и ещё кое-что. Что фильм снят в состоянии паники, на градусе «белой горячки». Это у них скелеты заперты в шкафах, а у нас за каждой занавеской - бесы, и по потолку – черти, особенно, когда режиссёру невмоготу как хочется блеснуть на какой-нибудь войне (но подходящего мероприятия под рукой нет). Ныне и войны, и криминал, и властный беспредел крышуются государством, поэтому безопаснее действовать с расстояния в двадцать с лишним лет, когда уже нет ни той страны, ни той власти, ни тех виновников -- танцуй сколько сможешь на цинковых гробах, никто не тронет. Говорят, это соц-артовская метафора, изобличающая государство. Я и без неё знаю, что государство виновато, особенно в том, что позволяет любому мудаку нагадить в нашем парадном.