Меня вот тоже

Тоже "попало". Но местами.

Про "Зорьку Пионерскую" это ты хорошо сказал. Если б была она в фильме, то я б наверное проперся бы не по-детски. В 7-40 начиналась она, как сейчас помню.

Приемник-бормотун тоже помню хорошо. Он у дедушки был. Включался в часов в шесть утра, наверное, и выключался только к глубокой ночи. Трогать его мне запрещалось категорически, разумеется. Больше всего мне запомнились в нем мрачные и загадочные "страны НАТО". Говоря о них, диктор всегда был очень недовольным. Из этих непонятных стран на "ТО" я безусловно определил для себя только одну - ТОкио - об этой стране диктор тоже всегда рассказывал без всякого восторга. Была еще сомнительная ТАнзания, но в ней я как-то был не уверен...

У мамы был трехпрограммник. Здесь свободы было поболее. По нему я любил слушать детские радиоспектакли, передававшиеся толи в 15, толи в 16 часов. Еще, за неимением магнитофона, различные концерты по заявкам типа "Полевой почты Юности". Первые штук пять песен в этой "почте" были откровенной лажой, зато последней, на десерт, давали обычно что-нибудь из зарубежной эстрады, под которую я и колбасился.

О машине мы, конечно, и мечтать не могли. Жили, прямо скажем, небогато. Когда матери дали инвалидность, в школе меня даже кормить обедами стали бесплатно, правда я этим особо не пользовался - стеснительно было как-то: одноклассники с медяками к раздаточному окошку лезут, а я только с собственной фамилией.

Зато машина была у одного из многочисленных бабушкиных ухажеров. Меня даже пару раз катали на ней. Ты не подумай чего плохого, бабушка была женщиной свободной, могла себе позволить. Дедушка рано умер от рака, я даже и не застал его. Тоже, кстати, офицер был. Не гэбэшный, правда, обычный.
Вообще, бабуля лет до семидесяти мужиков привораживала, пока ее в дом престарелых не сдали. Но и там, помня ее, думаю, давала дедушкам жару...

Вот, правда, лица себе бабушка моя не царапала. Впрочем, как я понимаю, особой необходимости в том не имелось - было кому ей периодически лицо попортить. С этим проблем у нас не было и в этом плане скучать не приходилось.

Медицинская карта, говоришь? Как же, помню. Всякий раз, когда меня вели к врачу, я втайне надеялся, что на стеллаже окажется хотя бы одна карта, толще моей. Безрезультатно. Меня это почему-то страшно раздражало.
Но врачам моя карта нравилась. На меня они смотрели как это им и положено -устало-утомленно, а вот к карте относились с должным почтением: взвешивали толстенный талмуд на ладони и уважительно огокали.

Болел я часто и увлеченно, но чего-либо серьезного вроде бы не было, хотя подозрения возникали постоянно. Вот то же сердце. Порок сердца, говорят. У дядьки моего был порок сердца, вот и носились все с этим пороком. Он, кстати, повесился потом, дядька.

Вообще говоря, с врачами мне везло не очень. Помню, когда мне было лет пять, а моему младшему брату, соответственно, два, обнаружилась у нас одна и та же болячка. Каждому требовалась операция, правда, совсем несложная. Брата прооперировали удачно, а у меня чего-то там не сложилось, только расковыряли все понапрасну. Так и таскали меня потом по врачам с этой хренью до двенадцати лет покуда оно само не прошло.

Астму тоже помню. Только не у меня уже, у брата. Помню, по ночам в мои задачи входило прислушиваться к его дыханию и бить тревогу, ежели что не так. Намучился он с ней, с астмой этой. Всю дорогу с ингалятором ходил.
С возрастом полегче, вроде, стало. Братишка немного подрос, немного возмужал. Ингалятор выкинул. Однажды морозной зимней ночью взобрался на крышу и сиганул с нее в эту самую ночь.

Ну да ладно, так долго можно. Фильм я тоже пересмотрел. Ну, не знаю. Наверное, не надо было книжку читать. Тогда может быть и ничего бы показалось. А так все клоунское какое-то. Не страшно совсем. Но и не смешно. Тоска.